Вчера исполнилось сорок лет победе советских троеборцев на Олимпийских играх в Москве. В честь этой знаменательной даты Валерий Яковлевич Волков, один из всадников этой легендарной команды, рассказал целый ворох шуток и приколов олимпийской Москвы.
«У нас в сборной был врач Андрюша Пяткин. Талантливый, очень хороший, добрый и до невозможности наивный человек! – говорит Волков. – Поэтому он постоянно попадался на наши розыгрыши. Наживку заглатывал сразу!
В один из дней с футбола идут Юра Сальников и запасной Юра Кибизов. Навстречу им попадается доктор Пяткин. А Сальников напялил на себя новые кроссовки «Адидас». Вы представляете, что такое «Адидас» в то время тотального советского дефицита. О-о-о! Это фантастика.
Взгляд Андрюши Пяткина сразу же останавливается на этих роскошных кроссовках: «Юра, откуда?».
Сальников – ну это же жулик ростовский, как он нас всех разводил не передать словами! С самым серьезным видом Сальников Андрюше отвечает:
«Представляешь, я вчера вечером гулял по Олимпийской деревне, проходил мимо магазина «Адидас». Вдруг оттуда Ганс выскакивает, хватает меня за руку: «Сдравствуйте, скашите пашалуйста, ви Юрий Сальников, сборная СССР?». Да, говорю, все правильно. «Пойдемте, пойдемте со мной скорее!». Затаскивает в магазин. Показывает на мои кроссовки: «Это старые, альт, альт. А вот новые!». Выносит коробку, снимает с меня старые мои кроссовочки и надевает мне на ноги новые. Размер подошел идеально! Сидят как влитые! Здорово, да? Мои старые он забрал, а я ушел в новых…».
Весь вечер Андрюша переваривал услышанное. А рано поутру набрал дома целую сумку дряхлой, ношеной обуви и помчался в магазин «Адидас». Перед оторопевшим Гансом вывалил обувь кучей на пол, взглянул победоносно и изрекает: «Вот! Давай делать чендж! Менять, понимаешь, Ганс, ну чендж!». Ганс смотрит на Андрюшу сквозь очки и ничего понять не может. Зовет другого Ганса. Они вдвоем долго-долго совещались, потом собрали с пола всю Андрюшину обувь и вручили ему официальное письмо на фирменном бланке, адресованное Генеральному представительству «Адидас» на Ленинских горах.
Андрюша не сдался. С этим письмом и сумкой старой обуви выехал на Ленинские горы. Когда вернулся, мы у него спрашиваем: «Ну как?». «Как-как, - отмахивается Андрюша. – Взяли они у меня это письмо, взяли обувь, унесли куда-то. Я сидел, ждал. Потом они вернулись и…»
- Что – «и»?
- У одной пары кроссовок стельки заменили, а другую, рваную зашили. Черными нитками, через край!».
«Как только мы не подшучивали над Андрюшей!, - начинает Валерий Яковлевич новую историю. – Сальников подходит к доктору с озабоченным видом: «Ну все. Труба». «Почему труба?», - встревоженно взвивается Андрюша Пяткин. Сальников ему, шепотом: «Во второй отдел меня вызывали. Там все о нас знают! Все, понимаешь? Расспрашивали, на что мы потратили в Венгрии советские деньги во время соревнований». Андрюша схватился за голову. Во время поездки в Венгрию он исполнял обязанности руководителя спортивной делегации. Когда мы только вошли в отель, доктор распахнул холодильник и обнаружил, что он под завязку забит вином. Все тут же высказались за дегустацию. Андрюша тоже был не против, но он задал правильный вопрос: «Но за это же нужно будет платить?». «Что ты, что ты! – успокоили мы его. – Это бесплатно для гостей отеля!». Все это вино мы с удовольствием выпили. Во время отъезда на стойке регистрации Андрюшу вежливо просят оплатить счет. Он в шоке. И тут мы снова его успокаиваем: «Да, неувязочка получилась! Ну ничего, ты пока заплати, а мы сейчас возьмем такси до аэропорта, попросим у водителя липовый чек, ты предъявишь его в Москве, когда будешь отчитываться за командировку, и тебе вернут деньги». Взял Андрюша липовый чек у таксиста, но в Москве у него этот чек не приняли…
Он пришел в ярость, поймал нас с Сальниковым и говорит: «Это вы меня толкнули на расходы, вы вино выпили, с тебя (Сальникову) 15 рублей, а с тебя (оборачивается ко мне) – 25!». Так он попытался свои сорок рублей вернуть. Но не тут-то было! Сальникова подловить невозможно, он соображает мгновенно на пять ходов вперед. Отвечает Андрюше Юра Сальников: «Я понял тебя. Теперь мы квиты. И ты нам с Волковым больше ничего не должен. В расчете!». «В каком это расчете?» – растерянно лепечет Андрюша. «А ты забыл? – строго смотрит на него Юра Сальников. – Помнишь, мы возвращались из Голландии и ты в аэропорту на ленте оставил новенький, только что купленный за 350 гульденов магнитофон?». А дело было так. Мы подобрали Андрюшин магнитофон и поставили незаметно рядом с его чемоданом. Андрюша спохватился, что магнитофона нет и начал его искать. И тут Сальников расхохотался. Андрюша бросается к нему: «Ты взял? Я тебя знаю, жулье ростовское! Это точно ты!». Сальников покачал головой: «Не я… Ну а если мы с Валерой Волковым найдем твой магнитофон, ты нас отблагодаришь?». Андрюша Пяткин кивает. «В ресторан нас сводишь?». Андрюша соглашается, очень уж ему жаль лишиться новенького магнитофона. Сальников подводит его к чемодану и показывает, где стоит магнитофон. Андрюша обрадовался, поблагодарил, но ресторан все-таки зажал. А тут мы и оказались в расчете!».
«Что мы только не вытворяли с Андрюшей, - продолжает Валерий Яковлевич. – Он у нас даже искусственный виноград ел! Дело было в Голландии. Андрюша тогда впервые увидел искусственные фрукты и не подозревал, что они бутафорские. В отеле мы с Сальниковым подошли к столу, как ни в чем не бывало взяли по груше и как будто собрались съесть, а на самом деле просто спрятали. Пяткин, глядя на нас тоже схватил грушу, повязал себе на шею чистую салфеточку и культурно так, вооружившись ножом и вилкой, приступил к трапезе. Пытается воткнуть вилку в бутафорскую грушу, а она выскальзывает, он снова пытается, снова, наконец воткнул – груша свистит, но не поддается. Потом улетает в угол от его отчаянных попыток. Андрюша не понимает в чем дело, жалуется, что груша ему какая-то «не такая попалась», хватает виноград, тоже искусственный, запихивает его в рот и давай жевать…».
Пробовал ли Андрей Пяткин когда-нибудь поквитаться с этими шутниками?
«Он долго не умел сердиться, - смеется Волков. – И все нам прощал, добрый человек. Хотя мысли о мести у него порой проскальзывали. «Про лозунг «Даем дорогу молодым!» слышали?», - спрашивал нас доктор. – Вот скоро разгонят вас всех, стариков, придет на ваше место молодежь и будет меня уважительно называть «Андрей Евгеньевич!». Не то, что вы – «Андрюша, Андрюша…».
Он был прекрасный доктор и мне очень жаль, что через какое-то время он ушел из конного спорта и начал работать с футболистами, с молодежной сборной. Потом мы встречались, и он всегда говорил, как он скучает по нашим розыгрышам, потому что так, как умеют шутить конники, не шутит больше никто!».
Интересно, доставалось ли самому Валерию Яковлевичу от Юрия Сальникова?
«А как же! – восклицает Валерий Волков. – Вот, например, во время московской Олимпиады возвращаемся мы опять же с футбола, а Сальников вдруг начинает вслух рассуждать: «Как хорошо, что нам талоны на дефицитные товары выдали, правда? Я своей жене норковую шубу купил, уже ее домой, в Ростов отправил, еще книги хочу купить, многотомные собрания сочинений классиков, да только денег уже не осталось, напишу жене, попрошу прислать…». Я насторожился: «Какие такие талоны? А я почему не получил?». Сальников пожал плечами: «Откуда мне знать… Сходи, спроси у тренеров». Я побежал к старшему тренеру нашей сборной, чемпиону Европы Александру Михайловичу Евдокимову. А вся наша троеборная банда идет за мной потихоньку, потом притаились и издали наблюдают, что сейчас будет. Я подлетаю к Евдокимову с возмущенным лицом: «Михалыч! Че за дела такие? Ты мне талоны-то давай! А то ребятам дал, а я рыжий тебе, что ли?».
Евдокимов замер, смотрит на меня изумленно и даже не знает, что сказать. Но смотрит в то же время и встревоженно, и оценивающе, как тренер. Думая, скорее всего о том, что у меня перед стартом крыша поехала. Предстартовый мандраж.
Я сообразил, что попался и погнался за этими товарищами, которые давясь от смеха следили за мной из кустов. Жаль, что не смог догнать!
С тех пор прошло сорок лет. И если раньше я сам попадался на удочку Сальникова или выступал его ассистентом, когда Сальников разыгрывал Андрюшу Пяткина, и от меня всего лишь требовалось промолчать и не смеяться, то теперь я намного умнее и сам всех развожу! Чтобы жилось повеселее! А как иначе?».
Текст: Инесса РАССКАЗОВА.