В искусстве выездки не бывает мелочей и покорение мира невозможно, если… головной убор всадника не отвечает канонам и критериям. Сейчас цилиндры стали частью истории, и очень жаль.
Художник-ипполог Алексей Глухарев искренне убежден, что запрет на цилиндры – это начало деградации.
Но, как бы там ни было, тогда, в первые годы нового тысячелетия, когда имя клуба «Прадар» начало звучать на крупных международных турнирах, без достойного и созвучного амбициям цилиндра обойтись было никак нельзя.
И поэтому в доме супружеской четы Де Винтер однажды раздался странный телефонный звонок. Который они поначалу приняли… за розыгрыш радиостанции.
Уверенный женский голос на том конце провода четко произнес:
«Добрый день, говорит переводчик Екатерина Пушкина, Большой Международный Конный Клуб «Прадар», Москва. У нас очень молодой клуб, и для наших пятерых выездковых всадников мы хотели бы заказать цилиндры. Но для этого нам потребуется пригласить вас в Москву, чтобы вы сняли мерки».
Опешив, Вильгельмина Де Винтер сказала, что ей нужно посоветоваться с мужем и попросила перезвонить через час.
Повесив трубку она с трудом сдерживалась от смеха.
«Бой, - закричала Вильгельмина. – Это такой прикол! Мне только что звонили с радио, и, кажется, они меня разыграли в прямом эфире! Они сказали, что нас с тобой очень хотят видеть в Москве, там для целой команды нужно сшить цилиндры. Я попросила позвонить позже.
А вот сейчас непременно нужно рассказать, что представляет собой легендарная семейная пара Де Винтер. На протяжении столетий династия Де Винтер шила головные уборы всем королевским домам Европы. С расцветом выездки цилиндры мировые звезды заказывали тоже исключительно у Де Винтер. Никто из всадников элиты даже представить себе не мог в самом кошмарном сне свое собственное выступление в цилиндре «не от де Винтер». Непреложное правило гласило: если у всадника нет цилиндра от Де Винтер, то это либо недостаточно хороший всадник, либо с ним по каким-либо другим причинам что-то не в порядке.
Семья Де Винтер создала особенную ткань, напоминающую лосняющуюся шкурку новорожденного жеребенка. Ее нужно было причесывать мягкой щеточкой, и тогда она начинала переливаться и блестеть. Но главным было даже не это, а то, как выглядел сам цилиндр. Еще триста лет назад предки современных Де Винтер изобрели прибор, представлявший собой сложную конструкцию. В процессе примерки прибор надевался на голову и измерял сразу множество параметров. Помимо всего прочего, прибор оценивал и расстояние между глазами, и от этого, в частности, зависело, какими будут поля цилиндра, насколько они будут приподняты, должен ли сам цилиндр расходиться или сужаться вверху, либо оставаться ровным.
… Когда Вильгельмине и Бою Де Винтер перезвонили через час, им суждено было убедиться, что это не розыгрыш. Обуреваемые любопытством, супруги дали согласие, и со временем стали в Москве и в клубе «Прадар» частыми гостями.
Другим не менее, а во многом и более важным моментом было сотрудничество с психологом. И с каким! Был период, когда с «Прадаром» работал очень известный спортивный психолог, которого называли также и экстрасенсом – Рудольф Загайнов. Имя Загайнова прогремело еще в семидесятые годы, когда к его услугам обратился шахматист Виктор Корчной. Корчному предстоял очень тяжелый поединок с Анатолием Карповым, шансы Корчного оценивались невысоко, но тот выдал просто феноменальную игру! Корчной проиграл Карпову, но с минимальным разрывом. А о Рудольфе Загайнове, как о специалисте, который способен «достать» из своего подопечного все в нужное время и в нужном месте, сделать так, чтобы подопечный выступил на пределе своих способностей, заговорили повсеместно. В дальнейшем к нему обращался и сам Карпов, и Гарри Каспаров, и Борис Спасский.
Перед Олимпиадой в Солт-Лейк-Сити тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова пригласила Рудольфа Загайнова помочь фигуристу Алексею Ягудину. У которого сложился вполне определенный «комплекс Плющенко». К чему это в итоге привело, забыть трудно. Ягудин буквально «разорвал» всех соперников, выиграв олимпийское золото, а Евгений Плющенко, считавшийся бесспорным фаворитом, неожиданно упал в короткой программе, при том, что падал он крайне редко и отличался просто феноменальной психологической устойчивостью.
«На Загайнова я вышла сама, - вспоминает президент Pradar Вита Козлова. – Прочитав его книги, изучив его работу с Сергеем Бубкой и Алексеем Ягудиным. Рудольф Максимович принял мой звонок с присущим ему апломбом: «Прошу прощения, а ваши спортсмены уже стали чемпионами мира? Я работаю только с чемпионами мира».
Однако затем психотерапевт и гипнолог все-таки изменил свое решение и согласился. Характер у него оказался нелегким, но, впрочем, так было всегда. Всегда и со всеми. Однако говорил Рудольф Максимович, тем не менее, очень правильные и важные вещи. В частности – что нельзя, нельзя ни в коем случае смотреть чужие выступления перед своим собственным стартом. Потому что мысленно ты «проезжаешь» с другим всадником его езду расплескиваешь свои эмоции. А победа – это особенный драйв, вдохновение, настроение. Оно не посещает людей, растративших чувства впустую. Режим, по Загайнову, был очень важным, нерушимым, базовым законом. Рудольф Загайнов учил ловить и создавать в себе то особенное состояние души, когда ты выезжаешь в манеж с ощущением – ты можешь все, и «тебя забыли предупредить, что что-то невозможно…».
Загайнов научил многому и объяснил многое. Когда он загорался, он умел работать. Другой вопрос, что его не хватало надолго, и выяснилось, что сам Рудольф Максимович не следует тем принципам о пунктуальности, которые преподает в качестве золотого правила успеха, все меньше обращает внимание на всадников. Такое происходило и раньше, с другими. Предположим, фигурист Андрей Грязев отказался работать с Рудольфом Максимовичем, когда тот без предупреждения не приехал к нему на чемпионат России.
Да, у Рудольфа Загайнова, безусловно, были свои особенности и недостатки. Но в любом случае – это был очень интересный и полезный опыт.