Сохранение связи между искусством и миром лошадей художник Алексей Глухарев считает едва ли не самой важной своей задачей. Как только эта связь распадется - погибнет, деградирует и то, и другое. «Я буду препятствовать разрушению этой связи настолько долго, насколько смогу!», - говорит Алексей Глухарев.
За долгие годы, десятилетия работы им написаны тысячи картин, изображающих лошадь. И все-таки художник признается, что добиться абсолютного сходства портрета с оригиналом не под силу никому. В качестве примера он приводит историю портретов Анны Гиршман в исполнении величайших портретистов России девятнадцатого века. Крамской расписался в отсутствии сходства тем, что назвал свою картину «Портрет Неизвестной». Серов, проведя 72 сеанса в доме светской львицы и сделав огромное количество эскизов, решился «произнести» имя женщины в названии. Точно также поступил Сомов, но… При взгляде на все эти портреты создается впечатление, что на них изображены три совершенно разных женщины.
Написать лошадь, которая явно не сможет стоять неподвижно часами, неизмеримо сложнее, чем прилежно позирующую даму. Каким же образом Алексею Глухареву удались портреты производителей Терского конного завода, присутствующие на выставке? Англетера, Бандероса, Напевного. Художник соглашается немного приоткрыть завесу: владея обширными знаниями об анатомии лошади, он прекрасно представляет себе, как устроены, например, ее ноги. И ему достаточно лишь взглянуть на ноги конкретных лошадей, чтобы уловить их особенности. Для фиксации сложных отметин очень помогают фотографии. Однако в целом фотографиями нельзя злоупотреблять, так как, если обвести по контуру силуэт лошади на фотографическом снимке, то, что в результате получится, не стоит даже рассматривать в качестве наброска. Поскольку перспектива в фотографии и то понятие о перспективе, практически совпадающее с видением и восприятием человеческого глаза, которое оставил художникам многих поколений вплоть до современных Леонардо да Винчи значительно отличаются друг от друга. Поэтому даже самый реалистичный портрет несет в себе черты импрессионизма. От слова «impression». Впечатление.
На других картинах – прославленный рысак Кипр, эпизоды скачек. Скачек, по сути рядовых, вот только в роли одного из жокеев здесь присутствует старинный товарищ Глухарева, Михаил Петряков. Это дань прекрасной дружбе и в то же время – одному очень важному событию в жизни Алексея. Михаил Петряков был жокеем, а впоследствии – тренером Кабардинского конного завода. Первого завода, который когда-то заказал тогда еще очень молодому художнику портреты своих лошадей для собственного музея.
И, наконец, фантастические сюжеты. Девушка-кентавр с мальчиком-Пегасом и дама-Пегас с юношей-Кентавром. Подчеркивающие неразрывность уз между лошадью и человеком на протяжении всей человеческой истории. Сказочные существа, в образе которых в древние времена представлялась лошадь в мифах и легендах несут в себе глубокий сакральный смысл. Передают чувство, неподвластное времени.
Чувство, которое человек испытывает перед лошадью. Смесь восхищения и страха.
Словно перед грозой.
